18 июля 2022 года исторический исследователь Сергей Прудовский при поддержке адвоката Марины Агальцовой направил в Конституционный Суд РФ жалобу с просьбой признать положения статьи 5 федерального закона «О государственной тайне» и п. 84 и 91 Указа Президента от 30.11.1995 № 1203 противоречащими статьям 29, 19 , 46 ,55 и ст. 67.1 в той мере, в который они позволяют накладывать гриф «государственная тайна» на сведения о сотрудниках контрразведки исторических органов, таких как НКВД СССР.
В отношении заявителя обжалуемые положения нормативно-правовых актов были применены в процессе по иску к Управлению Федеральной службы безопасности (УФСБ) России по городу Москве и Московской области, в котором Сергей Прудовский просил признать незаконным отнесение к государственной тайне должностей, званий, фамилий и подписей сотрудников Управления НКВД по Московской области, сфальсифицировавших уголовное дело против Татьяны Кулик.
Сведения из архивных документов, в том числе — данные сотрудников НКВД Сергею Прудовскому нужны для книги об одной из национальных операций времен Большого террора — харбинской. Исследователь может предположить, кого из сотрудников НКВД засекретили в материалах по делу Татьяны Кулик, так как их имена есть в аналогичных документах этого же периода и отдела УНКВД, переданных из ФСБ в госархив. Для того чтобы исследование не вызывало обвинений в предвзятости, заявителю нужны полные документы, без вырезанных имен, должностей и подписей.
Заявитель настаивает, что сокрытие имен и подписей людей, фабриковавших уголовные дела в эпоху сталинского террора, нарушает конституционное право граждан на поиск и распространение информации, препятствует раскрытию исторической правды, подрывает принцип поддержания доверия к закону и действиям публичной власти, а также нарушает права жертв государственных преступлений.
По мнению заявителя, засекречивать сведения о сотрудниках НКВД позволяет дефектность конструкций обжалуемых положений. Сама статья 5 закона «О гостайне» и п. 84 и 91 Указа Президента напрямую не распространяются на сотрудников НКВД СССР. При этом закон определяет государственную тайну как «… защищаемые государством сведения в области его военной, внешнеполитической, экономической, разведывательной, контрразведывательной и оперативно-розыскной деятельности, распространение которых может нанести ущерб безопасности Российской Федерации» (ст. 2). Связи между безопасностью Российской Федерации и разглашением имен сотрудников НКВД СССР нет. Но суды трактуют эти положения произвольно, так как они не содержат уточнения о государственной принадлежности органов контрразведки и ее сил, что позволяет относить к государственной тайне и сведения о сотрудниках советских контрразведок, и контрразведок иных стран.
«Таким образом, из-за дефектности нормативно-правового регулирования российским государственным секретом, то есть сведениями, которыми могут наносить ущерб безопасности России, могут признавать сведения о контрразведке Германии времен Третьего Рейха, Австро-Венгрии начала XX века или Российской империи времен Петра Первого», — разъясняет заявитель.
О дефектности конструкции оспариваемых положений свидетельствует, в том числе то обстоятельство, что в сентябре 2018 года пункт 90 оспариваемого Указа Президента, засекречивающий сходные сведения, дополнили словосочетанием «Российской Федерации». То есть, в него внесли конкретику — о разведке какого государства идет речь. Однако в п. 84 и 91 Указа подобные изменения внесены не были.
Произвольное толкование судами обжалуемых положений противоречит требованиям определенности правовой нормы. «Неясное, нечёткое нормативно-правовое регулирование нивелирует возможность оспорить в судебном порядке нарушение прав, превращая суд в нотариальную контору по заверению воли правоприменительных органов. Без чётко выставленных буйков у судов нет ясных ориентиров» — отмечено в жалобе.
Заявитель также обращает внимание КС РФ на отсутствие законной цели ограничения его прав.
Россия в конце 80-х годов XX века осудила советские репрессии. В Указе Президента РФ № 658 от 23 июня 1992 года говорится: «Учитывая законное право граждан на получение правдивой информации о творившемся произволе, необходимость преодоления его тяжёлых последствий и недопущения подобного в будущем, постановляю рассекретить законодательные акты, решения правительственных, партийных органов и ведомственные акты, служившие основанием для применения массовых репрессий и посягательств на права человека».
Закон «О государственной тайне» и обжалуемый Указ Президента принимались в то время, когда происходило массовое рассекречивание архивов советских органов госбезопасности. Значит, власти не считали, что рассекречивание имен сотрудников НКВД противоречит безопасности Российской Федерации. С тех пор власти не заявляли об изменении отношения к советским репрессиям. Следовательно, придаваемый судами смысл статье 5 закона «О государственной тайне» и п. 84, 91 Указа Президента не может быть направлен на защиту безопасности России, то есть он лишен законной цели, — считает заявитель.
Беспочвенны и аргументы, используемые для обоснования сохранения в тайне имен сотрудников советских репрессивных органов, о возможной мести их родственникам. Страхи, что внуки расстрелянных будут мстить, не подтверждаются 30-летним опытом действия закона «О реабилитации жертв политических репрессий». По данным Центрального архива ФСБ, с начала 90-х годов в государственные архивы было передано 461 266 уголовных дел, в которых сведения о сотрудниках НКВД СССР, фабриковавших эти дела, общедоступны. С тех пор по настоящее время не зафиксировано ни одного случая преследования ни еще живых сотрудников НКВД, ни их родных.
Кроме того, законодательство предусматривает другие, менее ограничительные способы охраны интересов родственников сотрудников НКВД. Так, статья 11 закона «О реабилитации», дающая возможность родственникам реабилитированных получать доступ к архивным уголовным делам, содержит требование о том, что «использование полученных сведений в ущерб правам и законным интересам проходящих по делу лиц и их родственников не допускается и преследуется в установленном законом порядке».
Заявитель также утверждает, что оспариваемые нормативные положения нарушают ст. 67.1 Конституции, так как сокрытие имен исполнителей террора противоречит защите исторической правды.
С одной стороны, государство официально осудило террор, а с другой, якобы из-за необходимости защищать сотрудников контрразведки, прикрывает «государственной тайной» фамилии лиц, творивших репрессии и отправлявших на казнь заведомо невиновных людей.
«Признание факта террора должно сопровождаться раскрытием имен всех его исполнителей. Только тогда фраза из преамбулы к закону «О реабилитации» «осуждая многолетний террор» будет не красивым, но пустым словосочетанием, а работающим механизмом», – подчеркнуто в жалобе в КС.
Текст жалобы:
жалоба
Напомним, Сергей Прудовский изучает Харбинскую операцию НКВД СССР. Ее целью провозглашалась борьба с диверсионно-повстанческими и шпионскими кадрами иностранных разведок. Под репрессии попали бывшие служащие Китайско-Восточной железной дороги и реэмигранты из Китая – около 45 тыс. человек, из которых 29241 были приговорены к расстрелу. Среди них как японский шпион была расстреляна Татьяна Ефимовна Кулик, осужденная Комиссией НКВД и Прокурора СССР 27 декабря 1937 года. Приговор привели в исполнение на следующий день.
15 сентября 1989 года Татьяну Кулик реабилитировали как жертву политических репрессий на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30—40-х и начала 50-х годов».
19 июля 2019 года при ознакомлении с материалами уголовного дела Кулик Сергей Прудовский обнаружил, что в постановлении на арест, протоколах обыска и допроса и в обвинительном заключении оставлены секретными должности, звания, фамилии и подписи сотрудников УНКВД по Московской области, составлявших, согласовывающих и утверждавших указанные документы.
Сергей Прудовский обжаловал в суды отнесение к гостайне сведений о сотрудниках НКВД СССР.
Московский городской суд решением от 4 июня 2020 года отказал в удовлетворении административного иска, сославшись на пункты 84 и 91 Указа Президента РФ от 30.11.1995 № 1203 и положения Приказа ФСБ России от 20 мая 2015 года № 0120 (Приказ не опубликован), которые относят к государственной тайне сведения, раскрывающие силы, средства, источники, методы, планы, результаты контрразведывательной деятельности, а также сведения о принадлежности конкретных лиц к кадровому составу органов контрразведки.
Апелляционная коллегия (определение от 10 сентября 2020 года), Второй кассационный суд (определение от 23 апреля 2021 года) и Верховный суд РФ (определение от 29 июня 2021 года) поддержали решение первой инстанции.
Тогда Сергей Прудовский решил, что проблема в нормативно-правовой базе и обжаловал Указ Президента № 1203.
Истец настаивал, что текст Указа не содержит ограничения по периоду работы контрразведчиков, чем допускает распространение своего действия на сотрудников контрразведки «исторических органов». Следовательно, Указ сформулирован неоднозначно. Неоднозначность открывает возможности для такой интерпретации, которая возникла в деле Кулик. А такая интерпретация противоречит статье 7 закона «О гостайне», которая запрещает относить к государственной тайне сведения о нарушении законности государственными органами и их должностными лицами, а также о нарушении ими прав человека.
Суд первой инстанции в решении от 8 декабря 2021 года отказал истцу без ясной мотивировки.
В суде второй инстанции истец утверждал, что пункт 91 Указа Президента расширил область применения ст. 5 закона «О гостайне», так как позволил относить к гостайне принадлежность конкретных лиц к контрразведке. Это привело к нарушению конституционного требования, что права могут ограничиваться только на основании закона (п. 3 ст. 55 Конституции). Однако апелляционный суд в определении от 1 марта 2022 года поддержал решение нижестоящей инстанции.
4 июля 2022 года Верховный суд РФ отказал Сергею Прудовскому в передаче надзорной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Президиума ВС РФ.