Конституционный Суд РФ (КС) отказал исследователю Сергею Прудовскому в рассмотрении жалобы на запрет в ознакомлении с материалами архивных уголовных дел нереабилитированных граждан. При этом КС в определении сослался на статью 24 Конституции, хотя заявитель просил проверить соответствие оспариваемых положений на другие статьи основного закона.
Комментарий адвоката Марины Агальцовой, представлявшей интересы Сергея Прудовского в суде:
«В жалобе в Конституционный Суд мы оспаривали положения п. 3 ст. 11 закона «О реабилитации» и п. 2 ст. 5 закона «Об информации», так как они по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, нарушают статьи 29 (право искать и распространять информацию) и 46 (право на судебную защиту) Конституции.
В статье 11 закона не сказано про возможность знакомиться с архивными уголовными делами нереабилитированных лиц. Это фактически привело к вечному запрету на доступ к ним для родственников и для исследователей. При этом суды трактуют эту статью по-разному. Так, Верховный суд РФ по некоторым делам признает право знакомиться с архивными уголовными делами нереабилитированных, а по некоторым – нет. Какая тут может быть эффективная судебная защита при диаметрально разном подходе даже на уровне Верховного суда?
При анализе определения КС видно, что Суд проверил соответствие статьи 11 закона «О реабилитации» статье 24 Конституции, которая говорит о том, что органы государственной власти обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами, непосредственно затрагивающими его права и свободы.
В результате КС пришел к выводу, что оспариваемые статьи не нарушают указанную статью Конституции и заключил: «Приведенные нормы ограничивают возможность доступа неопределенного круга лиц к архивным материалам уголовных дел, содержащих информацию о нереабилитированных лицах, и не регулируют право каждого на ознакомление с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы».
А насчет того, насколько оспариваемые положения соответствует статье 29 Конституции, он ничего не сказал.
Но ведь наша жалоба касалась другого! А именно того, что это нормативно-правовое регулирование нарушает право на поиск и распространение информации. Это ж надо себе представить, что спустя 90 лет нет возможности посмотреть документы о самом страшном периоде XX века – Большом терроре! Этот момент КС вообще выпустил из анализа. Так что на самое важное КС не ответил и, по сути, подменил нашу жалобу на то, что было удобнее ему обосновать».
Напомним, Сергей Прудовский изучает механизмы и методы проведения репрессий Большого террора и роль в них конкретных лиц. С этой целью он анализирует архивные дела сотрудников НКВД. В декабре 2019 года в ходе работы над книгой о Харбинской операции НКВД, Сергей Прудовский запросил в Центральном архиве ФСБ России уголовное дело Самуила Израилевича Кремнева-Сундукова, осужденного за халатное исполнение служебных обязанностей в НКВД. Но право исследователя на поиск и получение информации архив ограничил только из-за того, что Кремнев-Сундуков не был реабилитирован.
Суды четырех уровней встали на сторону ответчика, сославшись на пункт 3 статьи 11 закона «О реабилитации» и на п. 2 ст. 5 федерального закона «Об информации».
В жалобе в КС Сергей Прудовский отметил, что архивы и суды трактуют пункт 3 статьи 11 закона «О реабилитации», в котором указано, что по делам нереабилитированных выдается архивная справка, как запрещающий, так как механизм ознакомления с делами нереабилитированных отдельно нигде не прописан. Это привело к противоположным подходам в правоприменительной практике. Например, Верховный Суд РФ в определении по делу актера Георгия Шахета пришёл к выводу, что ст. 11 не запрещает доступ к архивному делу его нереабилитированного деда, а в разбирательстве по иску Прудовского поддержал позицию, что в таких случаях полагается только архивная справка без возможности доступа к уголовному делу нереабилитированного.
Более того, фактически сложилась ситуация, когда на доступ к архивным уголовным делам нереабилитированных наложен вечный запрет. При этом даже к документам с личной и семейной тайной, которые по российскому законодательству наделены самой высокой степенью защиты, можно получить доступ спустя 75 лет (часть 3 ст. 25 ФЗ «Об архивном деле»).
В жалобе в КС заявитель также указал на то, что суды используют п. 2 ст. 5 ФЗ «Об информации» в совокупности с п. 2 Перечня сведений конфиденциального характера (утвержден Указом Президента РФ от 6 марта 1997 г. № 188), в котором сказано, что сведения, составляющие тайну следствия и судопроизводства, являются конфиденциальными. Подобная смысловая интерпретация закрывает доступ к архивным уголовным делам времен Большого террора. Это противоречит одному из принципов государственной архивной политики — открытости, который означает расширение возможностей доступа к архивным документам путем перевода ранее засекреченных архивных документов на открытое хранение с размещением их электронных копий и поисковых средств к ним в сети «Интернет», в том числе в форматах открытых данных (проект Распоряжения Правительства РФ от 15.08.2015 N 1561-р).