6 мая исследователь национальных операций НКВД Сергей Прудовский направил в Дзержинский районный суд г. Санкт-Петербурга административный иск об оспаривании ограничений в доступе к протоколам заседаний Особой тройки при Управлении НКВД (УНКВД) по Ленинградской области.
Сергей Прудовский просит суд обязать Управление Федеральной службы безопасности (УФСБ) по Санкт-Петербургу и Ленинградской области снять незаконное ограничение в доступе к протоколам заседаний Особой тройки при УНКВД по Ленинградской области за период с 17 сентября по 15 ноября 1938 года и ознакомить истца с запрошенными архивными документами.
Юридическую поддержку в деле оказывают юрист Наталия Секретарева и адвокат Андрей Федорков.
Сергей Прудовский на данный момент исследует завершение массовых национальных операций, проводимых по приказу НКВД СССР № 00606 от 17 сентября 1938 года. Согласно справке № 1 Спецотдела НКВД СССР, по данному приказу приговоры были вынесены в отношении более 105 тысяч человек, из них более 72 тысяч приговорены к расстрелу. Приговоры выносили внесудебные органы – Особые тройки при НКВД/УНКВД союзных и автономных республик, краёв и областей СССР.
В справке Спецотдела НКВД СССР указано, что Особой тройкой при УНКВД по Ленинградской области приговорено 8063 человека, в том числе по операциям: польской – 1104 человек, немецкой – 750, харбино-японской – 21 и т.д.
30 декабря 2021 года Сергей Прудовский для уточнения сведений о приговоренных Особой тройкой при УНКВД по Ленинградской области лицах обратился в УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Исследователь просил ознакомить его с находящимися в архивных фондах протоколами Особых троек и предоставить их копии или возможность самостоятельно сделать копии запрошенных документов.
УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области ответило отказом, сославшись на пункт 6 статьи 10 Федерального закона «Об информации», пункт 7 Перечня сведений конфиденциального характера, утвержденного Указом Президента РФ от 6 марта 1997 года № 188, и пункт 1 статьи 25 Федерального закона «Об архивном деле».
На уточняющий запрос Прудовского о категории ограниченного доступа, УФСБ пояснило, что протоколы были рассекречены в 1993 году, а ограничение доступа на них наложено решением Экспертной комиссии УФСБ России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области от 11 ноября 2021 года. Решение не содержит государственной тайны и имеет гриф «для служебного пользования».
Отказ в ознакомлении с архивными протоколами на подобных основаниях Сергей Прудовский счел незаконным и нарушающим его права как исторического исследователя.
В исковом заявлении в суд Сергей Прудовский изложил следующие доводы неправомерности действий УФСБ:
1) Доступ к протоколам тройки УНКВД по Ленинградской области не может быть ограничен на основании тех нормативно-правовых актов, на которые сослалось УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.
Во-первых, ограничения прав граждан возможно только федеральным законом, но не подзаконным актом. Помимо того, что Перечень сведений конфиденциального характера – это подзаконный акт, данное положение к тому же не распространяется на архивные документы.
Во-вторых, пункт 6 статьи 10 ФЗ «Об информации» запрещает распространение информации, направленной на пропаганду войны, разжигание национальной, расовой или религиозной ненависти и вражды. Однако протоколы Особых троек – это исторические документы. В них содержатся лишь фактические данные: реквизиты следственного дела, данные привлекаемого к ответственности лица, вменяемые лицу деяния, доказательства по делу и результат рассмотрения дела. Иными словами, в них дана информация о том, кто, по какому обвинению и к какому наказанию был осуждён. Протоколы не содержат каких-либо дискриминационных высказываний по признаку расы, национальности или религии. В них не указана расовая или религиозная принадлежность членов тройки. А национальность привлекаемых к ответственности лиц отмечена лишь в числе паспортных данных наряду с именем, датой и местом рождения. Такое упоминание национальности не несёт какого-либо посыла и не имеет какую-либо эмоциональную окраску. Оно лишь констатирует один-единственный факт: конкретное осужденное лицо было определённой национальности.
«Протоколы заседаний тройки УНКВД по Ленинградской области – лишь доказательство, подтверждающее, что граждане были репрессированы по политическим мотивам, – отмечено в исковом заявлении. – В Методических рекомендациях Генеральной прокуратуры Российской Федерации прямо указано, что такая информация не может квалифицироваться как направленная на разжигание ненависти или вражды. Наоборот, из Методических рекомендаций следует, что доступ к достоверным сведениям препятствует преступлениям ненависти, поскольку они часто основаны на манипулировании информации и использовании подобранных извращённых вымышленных фактов.
Иной вывод приводил бы к абсурдной ситуации, когда была бы запрещена к распространению любая информация о массовых нарушениях прав человека, включая, например, приговоры Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси. Нелепость отнесения Протоколов к информации, направленной на разжигание ненависти и вражды, подтверждает и сам УФСБ России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, предлагая предоставить административному истцу справки из протоколов в отношении конкретных репрессированных лиц при наличии их установочных данных. Получается, если бы административный истец узнал установочные данные репрессированных из иных источников, то это бы закон не нарушало, а если узнает из Протоколов – то «повлечет разжигание ненависти и вражды»».
Наконец, часть 1 статьи 25 ФЗ «Об архивном деле» закрепляет, что доступ к архивным документам может быть ограничен в соответствии с международным договором Российской Федерации, законодательством Российской Федерации…
Протоколы являются рассекреченными документами, включёнными в состав Архивного фонда Российской Федерации, созданными более 75 лет назад. У них нет грифа секретности, содержащиеся в них данные о личной и семейной тайне уже не являются конфиденциальными, следовательно, законодательные ограничения на доступ к этим протоколам отсутствуют.
2) Решение об ограничении доступа к протоколам и отказ в ознакомлении с ними нарушают права истца как исследователя и автора книг о национальных операциях НКВД СССР.
Из-за сокрытия данных протоколов заседаний Особой тройки УНКВД Сергей Прудовский не сможет привести в своём историческом исследовании полную и подтверждённую информацию об обстоятельствах, при которых завершались национальные операции НКВД в 1938 году. Среди прочего, это нарушает его конституционное право на свободу литературного, художественного, научного и других видов творчества (ст. 44 Конституции России) и право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом (ст. 29 Конституции России).
3) Российское законодательство запрещает ограничение доступа к документам о политических репрессиях, включая протоколы заседаний антиконституционных внесудебных органов, которые фиксируют политические репрессии по национальным операциям.
Например, в статье 18 федерального закона «О реабилитации жертв политических репрессий» закреплено:
- Списки лиц, реабилитированных на основании настоящего Закона, с указанием основных биографических данных, обвинений, по которым они признаны реабилитированными, периодически публикуются органами печати.
- Признанные в установленном порядке виновными в преступлениях против правосудия работники органов ВЧК, ГПУ — ОГПУ, УНКВД — НКВД, МГБ, прокуратуры, судьи, члены комиссий, «особых совещаний», «двоек», «троек», работники других органов, осуществлявших судебные полномочия, лица, участвовавшие в расследовании и рассмотрении дел о политических репрессиях, несут уголовную ответственность на основании действующего уголовного законодательства. Сведения о лицах, признанных в установленном порядке виновными в фальсификации дел, применении незаконных методов расследования, преступлениях против правосудия, периодически публикуются органами печати.
Более того, в части 3 статьи 67.1 Конституции России провозглашено, что Российская Федерация обеспечивает защиту исторической правды.