26 ноября в Москве начал работу Всероссийский съезд в защиту прав человека, созванный по решению Правозащитного Совета России. Правозащитники обсуждают негативные тенденции в сфере прав человека и участившиеся нарушения основных положений Конституции России, принимают решения по совместному реагированию на усиливающиеся угрозы гражданскому обществу.
В работе Съезда также принимают участие гражданские активисты, общественные деятели, журналисты, ученые, инициативные группы граждан, отстаивающие свои права — профсоюзные деятели, квартирные дольщики, гуковские шахтеры, кубанские фермеры и другие.
Из выступлений участников съезда
Александр Черкасов, председатель совета правозащитного центра «Мемориал»
Отказ от ценности прав человека лишь составная часть общей линии государства на отрицание ценностей и этики как таковых. Абсолютной ценностью провозглашаются, пожалуй, только государство и безопасность. Государство лучше знает, как надо, и не нуждается в контроле общества. Год за годом обществу объясняют, что оппоненты власти – общественные деятели, журналисты, правозащитники, протестующие граждане — никого не представляют. Они кем-то подкуплены, кого-то обслуживают. К сожалению, пропаганда действует.
Опасны условия, когда правозащитное сообщество остается одним из последних контуров обратной связи в России между властью и страной. Планомерная ликвидация механизма разделения властей, парламентской и партийной системы, средств массовой информации привели к такому положению. Отказ от обратной связи, кажется, имеет в основе своей истинное непонимание их необходимости. Между тем, необходимость общественного контроля за властью, как контур обратной связи, очевидна — для выживания самого государства. Требование соблюдать нормы права и права человека не противоречит интересам безопасности государства. Наоборот, соблюдение прав человека – это необходимое условие для достижения долговременной стабильности и безопасности.
Наталья Таубина, директор Фонда «Общественный вердикт»
Пытки продолжают оставаться распространенной практикой и методом дознания у сотрудников полиции. Нет признания на уровне государства важности этой проблемы и приверженности принципу полного запрета на пытки, как это прописано в международных договорах, являющихся частью обязательств Российской Федерации. Правозащитные организации продолжают сталкиваться с колоссальным сопротивлением со стороны Следственного комитета при расследовании жалоб пострадавших от пыток и жестокого обращения. В последние годы мы наблюдаем практику, когда на людей, пожаловавшихся на пытки и жестокое обращение, возбуждают уголовные дела за ложный донос или угрожают возбуждением таких дел. Единственные акторы в России, которые оказывают реабилитационную помощь жертвам пыток – это гражданские, правозащитные организации и независимые психологи.
Андрей Бабушкин
Андрей Бабушкин, председатель организации «Комитет за гражданские права»
Механизм общественного контроля за соблюдением прав человека в пенитенциарных и других закрытых учреждениях сознательно разрушается Общественной палатой РФ путем вымывания из состава ОНК правозащитниов и включения туда либо бывших силовиков, либо случайных людей, которые не готовы полноценно противостоять нарушению прав человека в закрытых учреждениях. Статистика показывает, что за год количество личных встреч с осужденными упало в 2-3 раза, что говорит о формализации самого процесса общественного контроля. Одна из главных проблем, когда ОНК дает рекомендации, а что по ним делается — не известно.
Надо отметить, что пока еще есть немало положительных людей в системе МВД, которые готовы с нами взаимодействовать.
Олег Орлов, правозащитный центр «Мемориал»
Нельзя противопоставлять права человека и стабильность.
Сейчас мы видим возвращение к традиционному использованию методов государственного террора в противостоянии террористам.
Это не обязательно похищение и пытки. Вот правоохранительные органы ведут так называемый профилактический учет. Прежде всего это характерно для Дагестана. Это значит, что человек оказывается в неких списках. Он не знает, как он туда попал и почему, как ему оттуда выйти. Его называют религиозным экстремистом и потенциальным террористом, хотя он не совершил ничего противозаконного. После попадания в такой список, человека и его семью останавливают на любом посту и подолгу допрашивают, требуют объяснения в письменном виде, куда он направляется и так далее. Лучшего подарка для террориста невозможно выдумать, когда тысячи обычных людей оказываются в подобных списках. Именно такие люди становятся податливее для пропаганды террористов.
Хочу предостеречь съезд от пессимизма. И даже в этих условиях правозащитники могут бороться. Мы создали в Дагестане практику судебного опротестования подобным незаконным действиям МВД. В итоге МВД заявило, что прекращает практику профилактического учета в том виде, в котором она осуществлялась прежде.
Мы понимаем – борьба с терроризмом требует силовых методов, государство обязано применять силу, но эта сила должна осуществляться строго в рамках законности.
На фото слева направо:
Олег Орлов, Сергей Кривенко, Анатолий Салин
Сергей Кривенко, член правления Международного общества «Мемориал»
К чему привел закон об иностранных агентах, которому в этом году исполнилось пять лет? Из 165 НКО, попавших в реестр иностранных агентов, 47 организаций к настоящему моменту ликвидированы. То есть, треть из них прекратили свое существование. Половина организаций, которая была внесена в реестр, это правозащитные организации. Таким образом, репрессиям только по линии закона об иностранных агентах подверглось примерно 15 % правозащитных НКО. Это был серьезный удар по наиболее активно осуществляющим свою работу правозащитным НКО. Вторая проблема, порожденная этим ударом, то что правозащитники сталкиваются с препятствованием в своей работе не только по линии необоснованных проверок и дополнительных отчетов, но и в виде отказа сотрудничества со стороны государства. Этот фактический отказ государства от сотрудничества с правозащитными организациями — серьезная угроза для соблюдения прав человека.
Комментарии участников съезда
Анатолий Салин, правовой эксперт Астраханского Комитета солдатских матерей, полковник запаса
Анатолий Салин
Я приехал из Астраханской губернии. Мне было очень интересно посетить съезд. Такие смелые высказывания и предложения были на съезде! Радует, что наше гражданское общество не молчит и участвует в жизни страны не просто так, а именно полноценно. И я надеюсь, что именно активная гражданская позиция будет и дальше присутствовать в нашей стране.
Николай Кретов
Николай Кретов, Молодежное правозащитное движение, МХГ
Я впервые на съезде, где так много людей, разных людей. Тут человек 400, наверное. Я понимаю, что в таком составе сложно обсуждать вопросы. Но поражает масштаб. К сожалению, не мог послушать все выступления, так как пришлось, как организатору, охранять работу съезда от граждан, которые были недовольны тем, что такой съезд проходит, и пытались на него пройти. Но удалось их остановить.
Любовь Мосеева-Элье, Калужское региональное общественное движение «За права человека».
Любовь Мосеева-Элье
Лично у меня от нынешнего Съезда было несколько ожиданий.
Первое, что меня прельстило, это то, что Всероссийский съезд назван «В защиту прав человека», а не съезд правозащитников.
Второе: я услышала из выступления Светланы Алексеевной Ганнушкиной то, что и хотела услышать: не место институту по защите прав беженцев и лиц ищущих убежища — в системе МВД. Я понимаю, что российская миграционная служба была ликвидирована полтора года назад в связи с чудовищной коррупцией, царившей в ведомстве. Сейчас, хотя коррупцию в области миграции удалось снизить до минимума (а я могу оперировать только фактами по нашей Калужской области), нам — правозащитникам стало гораздо труднее добывать информацию для наших подопечных беженцев, так как полицейское ведомство крайне закрытое. К тому же, полиция — это вертикаль власти, поэтому полицейские, скорее, склонны следовать приказам, нежели законам, на мой взгляд. То есть, мы ушли от коррупции, но получили другие проблемы в сфере миграции, которые теперь нужно решать. Повторюсь: поддерживаю предложение Светланы Ганнушкиной: институт по вопросам беженства и убежища из полиции следует изымать и создавать отдельное, гражданское ведомство.
По проблемам Общественных наблюдательных комиссий/ОНК на съезде рассказывали все верно: институт ОНК сейчас находится на такой грани, что если мы не сможем тут что-то организовать сообща в ближайшее время — этот институт станет совершенно бездейственным. Но надежда на то, что нам удастся этого не допустить — есть, на мой взгляд, ведь не зря мы — правозащитники из всех регионов России тут собрались; будем друг друга поддерживать.
И четвёртое – про свободу выражения мнения. Мне понравилась резолюция в той части, где сказано: «Журналист, который работает на государственном телевидении и призывает к распрям, может быть приравнен к преступнику; то есть, в этом профессиональном деянии, безусловно, есть признаки преступления».
Вячеслав Слюсарев
Вячеслав Слюсарев, гражданский активист, г. Сыктывкар, Республика Коми
Здесь говорили о существующей ненависти, вражде, о том, что надо предотвращать, и шаг за шагом прорабатывать в обществе — о противостоянии насилию.
Я четко здесь услышал, что мы, гражданские активисты, часть гражданского общества, что гражданское общество, как и мы, выступает за отмену одних и тех же законов, например препятствующих свободе собраний, свободе слова. Я услышал, что у нас нет разногласий. Для меня еще это важно, как для представителя движения ЛГБТ. Это помогает нам ощущать себя не где-то на отшибе, исключенным из общества, а частью большого гражданского общества.
Трансляцию съезда можно посмотреть на страничке в ФБ блогера Руслана Камбиева