Александр БЕХТОЛЬД: каждый наделен человеческим достоинством

Интервью с исполнительным директором Рязанского отделения движения «За права человека» Александром Бехтольдом.

HRDCo 2019

– Александр, Вы рассказывали, что до 1985 года в общественной деятельности не участвовали, хотя и были членом КПСС. А потом произошел перелом. Это на вас перестройка так повлияла?

– Да, я до 1985 года даже газет не читал. То есть мы все понимали и видели – дела в стране идут плохо, но никакого желания протестовать не возникало. Слова «права человека» даже произносить было не принято, мало кто знал, что это такое. А потом пришел Горбачев, и я почему-то решил, что от меня что-то может зависеть, что можно что-то в стране изменить. Может быть, по возрасту дозрел, но протестное сознание проклюнулось. Cначала вступил в «Демократическую платформу»  КПСС – была такая фракция, мы наивно полагали, что партию можно изменить изнутри. Потом все стало ясно, и в 1988 году партийный билет я сдал. В 1990-е возглавил Хабаровское краевое отделение движения «Демократическая Россия». В общем, окунулся в политическую, общественную работу и с тех пор остановиться не могу.

– Многие правозащитники, которые активно начали работать в конце 1980-х годов, признаются, что 1990-е годы обманули их надежды – получилось не совсем то, за что боролись.

– Да, в каком-то смысле мы разочаровались, что привели к власти совсем не тех. Реформы – это долго, болезненно, и этим воспользовались алчные люди, которые быстро освоились и поняли, что можно безнаказанно врать и воровать. В 1997 году Лев Пономарев, создатель «Демократической России», собрал нас и сказал, что надо меняться, что защита прав человека должна стать нашей главной целью. И мы на базе «Демократической России» создали движение «За права человека».

– Если бы вас попросили назвать ваш самый большой успех в правозащите, что бы это было?

– В 1990-е годы в Хабаровске удалось сделать очень много. Например, история с детскими пособиями, которая прозвучала на всю страну. Тогда возникли сумасшедшие долги перед семьями, причем субвенции из Москвы поступали, а в крае пособия не выплачивались. Нам удалось заинтересовать самих родителей, и мы начали в буквальном смысле битву с местными властями. Организовали иски в суды с требованием немедленно погасить все долги перед мамами Хабаровска. Причем, суд их удовлетворил, но власть не хотела выполнять это решение. Тогда мы организовали пикеты у краевого правительства – тогда еще не запретили массовые акции у зданий, где находятся органы власти. Стояли с плакатами и требовали губернатора вернуть долги. И, надо сказать, через неделю проблему решили.

– 14 лет назад вы переехали в Рязань. Ситуация там отличается от Хабаровска?

– Да. В Хабаровске удавалось собирать огромные митинги. Рязань, конечно, менее протестный регион. В советское время это был полузакрытый город, и, думаю, сформировалась привычка не сопротивляться, молчать. С другой стороны, всегда и везде – «настоящих буйных мало». Те знакомые, которые остались в Хабаровске, говорят, что и там активность тоже заглохла. При этом в Рязани реакция правоохранительных органов на протестные массовые мероприятия совершенно непохожа на то, что происходит в других городах. У нас она более спокойная.

– Вы проводите бесплатные юридические консультации для всех желающих. Сколько людей к вам приходит и с какими проблемами?

– Около 500 человек в год, в основном, это конкретные социальные и экономические вопросы. Права потребителя, конфликты с землей, с органами власти.

– Как вы оцениваете работу судов в Рязани: можно добиться справедливого решения?

– Суды зависимые. Если стороной по делу не является власть, то шансов добиться справедливости больше, а так, конечно, судья будет советоваться со своим куратором. Мы, например, обжаловали четыре отказа в проведении наших митингов, и один даже удалось отменить по техническим основаниям. Остальные сейчас в Европейском суде по правам человека.

– Как вам кажется, желание бороться за свои права у людей растет или наоборот?

– Одно могу сказать: природа распорядилась так, что каждый наделен человеческим достоинством. И когда вас откровенно обманывают, когда закон нарушают, то вы возмущаетесь. Ко мне приходят люди с конкретным нарушенным правом, и их желание бороться за свое человеческое достоинство… оно буквально бьет через край, клокочет. Но стремления защищать коллективные интересы у большинства сограждан, к сожалению, нет. И это колоссальная проблема. Проблема созревания полноценного гражданского общества.