Сейчас каждый призывник в России имеет право выбора между военной и альтернативной гражданской службой. Но так было не всегда. В конце 90-х и начале 2000-х годов огромную работу ради принятия закона об АГС проделали российские правозащитники. Большой вклад в общее дело внесли сотрудники Пермского «Мемориала» и лично одна из его основательниц Ирина Дмитриевна Кизилова.
В середине 90-х годов пермские правозащитники взяли на себя задачу восстановить разрушенную колонию для заключенных Пермь-36, чтобы открыть на ее территории музей. Необходима была помощь волонтеров, и правозащитники организовали молодежный лагерь.
— Молодые люди пришли на помощь, и помогали нам, а мы узнавали, какие у них проблемы. Несмотря на отсрочки, они все равно призывники. И нарушение прав во время призыва — было одной из тем, которую они обсуждали. Длился лагерь две недели, среди молодых людей были и иностранцы. И ученик 11 класса из Германии, рассказал, как в его стране можно выбрать альтернативную службу. Он нам рассказывал, мы вникали, и думали, как организовать бы такое у нас. Он нас вдохновил.
Пермь-36, Фото: Gerald Praschl / Wikipedia
Через год этот молодой человек позвонил и спросил, может ли пройти альтернативную службу у нас в России — в Германии такое позволено. Правозащитники дали добро, и он приехал в Пермь, где ухаживал за пожилыми людьми и работал в хосписе. Ирина Кизилова интересовалась всеми деталями его службы. Альтернативнослужащий заинтересовал всех. Поняв, насколько АГС может гуманизировать общество, правозащитники начали обсуждать идею введения АГС и в России.
Закона об альтернативной службы пока не было. Но в Конституции было сказано, что если убеждения человека противоречат военной службе, он может выбрать альтернативную.
— Мы обращались к депутатам, те же отвечали, что у нас нет прецедентов, нет опыта, что Россия к этому не готова и не приспособлена. Мы конечно с этим не были согласны. Тогда была организована поездка для изучения альтернативной службы в Германии, Италии и Болгарии. Меня включили в эту поездку. Как она показала, самая прогрессивная на тот момент была Германия, и мы решили ориентироваться на нее.
Но для создания подобной практики в России нужна была собственная модель альтернативной службы. Сотрудники Пермского «Мемориала» начали проводить эксперимент для создания этой модели. Одновременно правозащитники начали защищать в суде права призывников, пожелавших пройти альтернативную службу вместо военной. Этим занимался юрист Роман Маранов. Вместе с ним правозащитники отстояли права сорока призывников еще до принятия самого закона об альтернативной гражданской службе, основываясь только на конституционном праве. В итоге они не пошли в армию, но и альтернативную службу тоже не проходили, так как соответствующего закона тоже пока не было.
Одновременно правозащитники объявили набор участников эксперимента альтернативной службы. Из нескольких десятков молодых людей призывного возраста было отобрано 10 человек. Они оставили свои прежние занятия, и правозащитники устроили работать их социальными работниками.
— Один из этих ребят работал программистом на заводе, получая 5000 рублей (примерно 750-820 долларов по курсу 1996-1997 годов). Это были очень большие деньги. А в итоге устроился соцработником на зарплату в 300 рублей (50 долларов), — вспоминает Ирина Кизилова.
Правозащитники хотели проверить, как потенциальные «альтернативщики» смогут работать в социальной сфере. Кроме того, в офисе «Мемориала» были организованы вечерние собрания, на которых для участников эксперимента проводились психологические тренинги и развивающие игры. Правозащитники считали, что неподготовленный человек не может проходить не только военную, но даже альтернативную службу.
Одновременно с работой и обучением молодые люди готовились к судам, которые им предстояли после завершения эксперимента для защиты своего права пройти альтернативную службу вместо армейской. Правозащитники проводили игровые суды и игровые заседания призывной комиссии в военкомате. Все участники по очереди выбирали себе роли, и каждый должен был выступить сначала перед «призывной комиссией», а потом в «суде».
Призывная комиссия, как и в жизни, в праве на альтернативную службу отказывала. Тогда она даже теоретически не могла дать добро на АГС из-за отсутствия все того же закона. Правозащитники заслушивали выступление каждого участника эксперимента раз за разом, пока не убеждались, что он сможет убедить и призывную комиссию и, главное, суд.
Ирина Кизилова
— Ведь тут надо было не только сказать «у меня есть убеждения», но и обосновать их, рассказать о них конкретно, детально. А это ведь были разные люди, с разным образованием, разной психологической устойчивостью… Мы готовили их, чтобы они говорили максимально убедительно.
Параллельно с этой работой, были организованы и другие мероприятия по теме АГС. Так фонды «Сострадание» и «Созидание» организовали молодежный лагерь, в котором участвовало 40 призывников со всей России. 10 из них были из Перми. Их сопровождала Ирина Кизилова и психолог. Если прежде правозащитники отрабатывали модель АГС с проживанием дома, то лагерь позволял проработать модель АГС с проживанием вдали от родного города. Как стало понятно позже, это была верная идея, ведь в итоге проходящих АГС в России могут отправить даже на Камчатку.
Отработав эту модель, правозащитники написали проект закона об АГС. Через депутатов-демократов он был внесен в Государственную Думу. Министерство обороны спохватилось и написало свой вариант закона. Когда настал момент рассмотрения, закон, написанный правозащитниками просто отложили в долгий ящик, а рассматривали стали только вариант Минобороны, в итоге приняв его в 2002 году.
— Разница между нашим вариантом и вариантом Минобороны была большая. Наш закон был демократический, удобный для призывников, «добрый». А их вариант, значительно менее гуманный, «злой». Мы его называли репрессивным вариантом. Но мы сумели внести некоторые важные поправки во время слушаний. Минобороны хотело чтобы альтернативная служба длилась чуть ли не до 5 лет, мы смогли сократить до 3,5 (при тогдашнем двухлетнем сроке службы в армии по призыву — сейчас срок службы по АГС 1 год 9 месяцев). Наличие убеждений призывнику, по мнению Минобороны, надо было «доказать», что фактически оставляло право призывным комиссиям отказывать почти всегда. Мы поменяли формулировку на «обосновать». Все это было проведено через наших дружественных депутатов. Большой вклад внес правозащитник Сергей Владимирович Кривенко.
Закон вступил в действие в 2004 году, но это не значит, что призывные комиссии всех желающих отправляют на АГС. Правозащитникам и сейчас часто приходится помогать защищать права призывников.
В Пермском «Мемориале» действует общественная приемная. К Ирине Кизиловой приходят и те призывники, чьи права уже были нарушены, и те, кто прочел о правозащитниках в газетах или узнал через знакомых, и решил пойти на АГС. Кроме того, пермские правозащитники много лет помогают с нарушением права на отсрочку.
Например, призывные комиссии признают годными молодых людей с заболеваниями, которые по закону препятствуют прохождению военной службы, либо учащихся колледжей и вузов, или имеющих детей или родителей-инвалидов. Иногда в Пермский «Мемориал» обращаются матери уже служащих молодых людей, которых нужно комиссовать из-за выявленных заболеваний.
— Приходит мама и говорит: «Мой сын болеет, служить больше не может. Пошел служить больным, потому что патриот». Ну а я отвечаю: «Так получается он совсем не патриот: солдат с его здоровьем не только себе вредит, но и ухудшает боеспособность армии». Один парень у нас пошел служить на космодром, три месяца отслужил. Из этих трех месяцев он был в строю всего неделю. Остальное время — лежал в госпитале с различными болячками, с которыми ушел в армию.
Много раз в подобных случаях нам помогала бывшая уполномоченная по правам человека в Пермском Крае Татьяна Марголина. Возможно, лучшая уполномоченная по всей России. А когда матери после таких случаев пишут нам письма со словами «спасибо, что сохранили здоровье сына» — это вдохновляет.
Основная профессия Ирины Кизиловой — журналист. Ей всегда была близка идея помощи тем, кому нужна защита. Пермский «Мемориал» она создавала плечом к плечу со своим мужем, Александром Калихом, членом правления международного «Мемориала». Он так же журналист, в 80-е работал в местной газете «Звезда».
В 1988 году Александр Калих взял интервью у прокурора области о том, как обстоят дела с правами жертв политических репрессий. После выхода материала Калих предложил пострадавшим откликнуться и собраться. Была устроена встреча, пришедшие на нее люди и стали костяком будущего Пермского «Мемориала», его волонтерами и активистами. Как вспоминает Ирина Кизилова, рассказанное ими часто было страшно слушать. Часто они говорили, что рассказывают все это впервые, что не рассказывали многого даже своим детям.
Александр Калих, Фото: properm.ru
Примерно в это же время в Москве сформировался московский «Мемориал». На встречу правозащитников со всей страны из Перми поехал и Александр Калих. По ее итогам пермские правозащитники и образовали свой, пермский «Мемориал», действующий и по ныне.